Сергей ШВЕДОВ

КТО ТЫ ЕСТЕШЬ?

фантастическая быль

-- К доске пойдёт... – директриса по-садистски постучала указкой по ладони, словно пригрозила всем двоечникам сразу.

На её уроки патриотики она никогда не приносила исторических карт, не было и наглядных пособий. Но с толстой указкой она не расставалась. Таким грозным оружием можно не только по башке дать нерадивому ученику, но и проткнуть его насквозь, как упыря осиновым колом.

-- К доске пойдёт... – снова грозно процедила она сквозь сжатые зубы.

Первоклашки не дрожали от страха. Они прекрасно знали фамилию приговорённого к жестокой расправе.

-- К доске пойдёт, -- лишь для вида заглянула в журнал директриса. – К доске пойдёт... Удальцов!

Хлипкий очкарик затрепетал, как осиновый лист, и на подгибающихся от дрожи ногах протопал к учительскому столу.

-- На удальца ты никак не похож, Удальцов. Что я тебе задавала выучить на сегодня?

--- Стишок, -- еле слышно пролепетал малыш.

-- Не стишок, а катехизм. Вот и читай. Но так, чтобы даже двоечники на последней парте тебя услышали.

Удальцов закрыл глаза и запищал:

Кто ты естешь?

Поляк малый.

Яки знак тфуй?

Ожеребялы...

Директриса грозно рыкнула:

-- Стоп! Кто у тебя собрался жеребиться? Надо говорить чётко и гордо: «Ожел бялы». Это означает твой знак -- «белый орёл», птица грозная, гонористая и величественная. Дошло до тебя?

Вместо ответа Удальцов только сдавленно икнул.

-- Я знала, что у тебя твёрдый «неуд» по государственному языку. Но просто представить себе не могла, насколько быстро русский ребёнок может скатиться к идиотизму. На какой земле ты живёшь?

-- На плохой.

-- Кто тебе посмел такое сказать?

-- Мой дедушка. У него на даче только глина, песок и болото.

-- Запомни раз и навсегда – ты живёшь на польской земле. Что ты должен сделать ради неё?

— Отдать жизнь.

-- Хоть один раз ответил правильно! Ты, Удальцов, меня в гроб вгонишь. Налей мне стакан воды из графина.

Директриса запила таблетку и чуть не поперхнулась водой.

-- Ну, Удальцов, смотри у меня! Допрыгаешься.

-- Я исправлюсь, Матильда Войтиковна.

-- Матильда Войцехувна!

-- Хувна, хувна, я просто говорился... Не выгоняйте меня из школы, пожалуйста.

По побледневшим до синюшности щекам мальца побежали слёзы.

-- Ладно, в последний раз прощаю, Удальцов. По какой причине ты пропустил викторину по истории родного края?

-- Мне вырвали зуб, -- ткнул пальцем в губы мальчишка, чтобы показать дыру меж зубами.

-- Теперь верю... Тогда расскажи мне историю нашего народа.

-- Давным-давно мы были немцами.

-- Верно. А что потом?

-- Пришли паны и мы перекрасились в поляков.

-- Тоже верно, хоть и бестактно. Дальше что?

-- Пришли русские, и мы переобулись в русских. А теперь мы снова перекрасились в поляков.

-- Так кто же мы такие?

-- ПерекрасИлы, переобувалы...

-- Хам.

-- Ага, точно – хамелеоны.

-- Хам -- это не подсказка, а твоя ничтожная русская сущность... Кто такой Кастусь?

-- Огромный такой пёс. Бегает на цепи по двору у соседей. Злющий такой!

-- Ну, Удальцов, это уже не диагноз, а приговор... Так кто же у нас Кастусь наш родной, герой нации?

-- Забыл.

-- Я буду тебе подсказывать по буквам: Кал...

-- Калнинш!

-- Что ещё за Калнинш?

-- Мальчик соседский. Мы с ним дружили. Его родители увезли с собой в Америку.

-- Это полезно, когда русский недоумочек учится хорошим манерам у мальчиков правильной национальности. Так продолжим же вспоминать фамилию Кастуся, света нашего. Я подсказываю дальне: Калин...

-- Калинин?

-- О ужас, что у тебя с головой? Памятник Калинину давно снесли. Это имя стёрли из памяти народной. Он не герой, а старый дедушка с палочкой. Я про Калиновского тебе талдычу!

-- А! Про Калиновского я помню. Я сдавал тест.

-- Ну и расскажи нам про Кастуся нашего дорогого Калиновского.

Мальчишка воодушевился. Щёчки его разрозовелись. Он закрыл глаза и, раскачиваясь на каблуках, радостно выпалил:

-- Слоган Калиновского: «Рази ж мы, дзецюки, сидеть будем? Мы, что живём на земле Польской, что едим хлеб Польский, мы, Поляки из веков вечных. Так повстаньмы за пчеломатку нашу Польску!»

-- Что ты несёшь про пчёл?

-- У моего дедушки на даче стоят ульи с пчёлами. В каждом улье живёт матка. Пчёлы её кормят, любят, оберегают и сражаются насмерть за неё.

Директриса опустила указку, этот маршальский жезл, и призадумалась.

-- А в этом что-то есть для русского умишка на грани кретинизма. Считай ты получил последний шанс остаться в нашей школе для детей из элиты.

Директриса даже погладила мальчишку по стриженой головке.

-- Твой папа тебе уже выправил карту поляка?

-- Нет.

-- Что??? – во весь голос заорала директриса, вся бурая от гнева. – Вон из класса! И чтоб завтра не приходил в школу без отца, а то я отправлю тебя в интернат для детей с задержкой умственного развития.

* **

На следующий день в дверь кабинета директрисы кто-то робко постучал.

-- Войдите! – приказала директриса.

В кабинет робкими шагами и с виноватым видом ступил хлипкий очкарик в сером пиджачке, под которым была рубашка в клеточку, по-плебейски застёгнутая на верхнюю пуговицу. Галстука, разумеется, не было.

-- Догадываюсь, что предо мною нечто несуразное по фамилии Удальцов.

-- Как вам угодно. К вашим услугам.

-- Почему вы до сих пор не оформили на ребёнка карту поляка?

--- Я посчитал это ничтожным документом.

-- Да как вы смеете мне заявлять такое в стенах государственного учебного заведения под знаком белого орла на фасаде!

-- Видите ли, у него уже есть аттестат евроарийца.

-- Как??? – Глаза директрисы под увеличительными стёклами очков стали размером с теннисный мячик.

-- Понимаете, у меня два прадеда воевали в 15-м казачьем корпусе ваффен-СС под командованием группенфюрера Гельмута фон Панвица. Оба женились на немках. А по результатам исторических изысканий рейхсминистра восточных территорий Третьего Рейха Альфреда Вольдемаровича Розенберга казаки были признаны прямыми потомками германцев-готов.

Комки мощных мышц на теле директрисы распустились. Она вся обмякла, обняла Удальцова-старшего, по-матерински приникла к его груди и ласково прощебетала:

-- Миленький вы мой! Почему же вы раньше не раскрылись? Вы же наш, свой на все сто! Родненький вы наш, а я чуть было не исключила вашего Славика из школы за неуспеваемость.

-- Я как-то всё стеснялся, Матильда Войцехувна.

– Может, кофейку? – ласково улыбнулась директриса.

-- Да что-то не хочется.

-- А с коньячком? – лукаво